Читать книгу Михаил Зощенко. Беспризорный гений онлайн | страница 30

Перед революцией домом владел генерал Рейн. Об этом мне рассказал наш современник, известный поэт Евгений Рейн, друг и, как он скромно признается, учитель Бродского, неоднократно посещавший его в этом доме. Я тоже бывал в тех «полутора комнатах» в коммуналке, где вырос нобелевский лауреат. Ранее – из жильцов этого дома был широко известен купец Абрамов, прославлявший свою продукцию в стихах собственного сочинения. В дворовом флигеле на четвертом этаже жил писатель Николай Лесков. В богатый талантами Серебряный век в этом доме был знаменитый литературный салон Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус. Тогда еще жилплощадь не начали делить на клетушки, и дом двух этих литературных кумиров был вместительным – здесь «бывали все». Возьмем только начало алфавита – Андрей Белый, Александр Блок… В этом доме была и квартира потомков Мурузи – тоже не тесная. Но после революции и бегства потомков она как-то никому не подошла, кроме беспризорников, и пребывала в запустении. В 1918 году сюда случайно забрели Корней Чуковский и Александр Тихонов (Серебров) и решили здесь учредить литературную студию. Преподавать в ней согласились уже знаменитые тогда Николай Гумилёв, Михаил Лозинский, Виктор Шкловский… Озарил этот дом своим «нестерпимым гением» (как позже писал он сам) и Михаил Зощенко, о котором поначалу становится известно – да и то не сразу – только одно: что это милиционер со станции Лигово. Шумной славы, которая вскоре обрушится на него, ничто вроде не предвещает. Что именно он из всех, собравшихся тут, окажется самым талантливым, самым знаменитым, никому в голову не приходит. Даже ему: столько здесь, в этой студии и вокруг нее, людей уже знаменитых, чей талант – бесспорен. Гумилёв, самый знаменитый тогда поэт! Блок! Чуковский, тогда проявивший себя только как блистательный критик, написавший замечательную книгу о Некрасове! Замятин! И целая толпа молодых, дерзких, талантливых! Откуда вдруг сразу столько новых талантов? Почему порой такое случается? Всегда бурное время будоражит сознание. И появляются новые гении, не похожие на прежних. «Счастлив, кто посетил сей мир / В его минуты роковые! / Его призвали всеблагие / Как собеседника на пир». Это написал Тютчев, отнюдь не бунтарь, государственный служащий, но – написал! Пушкин декабристом не был, «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», отвергал – но «погода» тех лет на него повлияла несомненно – вспомним хотя бы оду «Вольность». И послереволюционное время тоже соблазняет молодых и дерзких своей «вольностью». Классики, так угнетавшие еще в гимназии, грозно ставившие «колы» нерадивым ученикам, не желающим полюбить тех «страдающих барышень», которых навязывал учебник, слава Богу, «схлынули», и теперь можно говорить и писать свое, то, что действительно на душе! Такой «вольный ветер» бывает в России не часто и, безусловно, пьянит! И то созвездие талантов, которое тогда появилось – несомненно, рождено новой эпохой. В старую бы они не вписались. Порой всем известный афоризм «искусство требует жертв» произносят несколько легковесно – мол, не пойду обедать, буду писать. Но на самом деле все гораздо серьезнее: в жертву новому искусству приносятся целые эпохи, государства, и «на обломках самовластья», на руинах прежнего, вырастают, как сорняки, побеги нового. На смену рухнувшей замечательной цивилизации приходят варвары, что-то говорят, и новые звуки вдруг тоже волнуют, и даже сильнее, чем прежние, уже привычные.