Читать книгу Коллектор с сердцем. Руководство к действию онлайн | страница 23

Будучи прилежным работником, стремящимся достичь первых успехов, Андрей тогда ходил исключительно в костюме и белой рубашке с галстуком. Но постепенно, глядя на коллег, позволяющих себе носить футболки и джинсы, тоже стал делать себе поблажки, надевая спортивные костюмы и удобные растянутые свитера.

Казалось бы, что здесь такого? Однако мало-помалу оценивая свой внешний вид, Карпов наконец смог посмотреть на себя глазами тех людей, к которым приходил.

Одно дело, когда к тебе обращается сотрудник в костюме и галстуке, и совершенно другое – когда про возврат долга говорит человек в потертых джинсах и кофте с катышками. Если ты эксперт, то и позиционировать себя нужно соответственно.

Спортивный костюм в качестве повседневной одежды наделяет тебя ощущениями расслабленности, пофигизма, безучастности и даже наплевательского отношения к клиентам. Об этом говорит весь твой вид – от трехдневной щетины до старых кроссовок, в которых ноги расслабленно шаркают, а не по-деловому ступают. Деловой отглаженный костюм с галстуком и кожаными классическими туфлями автоматически выпрямляют твою осанку. Ты втягиваешь живот, ступаешь твердо, говоришь четко и расположен к искреннему диалогу. Человек в костюме настраивает на рабочий лад, вызывает доверие.

Это был не единственный промах Карпова, приведший к финансовой яме. Продолжая анализировать свои ошибки, Андрей с удивлением осознал, что в какой-то момент стал совершенно безразличен к должникам. За это время он успел переслушать столько историй, вникнуть в столькие чужие судьбы, разрешить столько конфликтов, что они перестали вызывать в нем сострадание. Он постепенно начал превращаться в безликого бесчувственного коллектора, который приходил к заемщику, озвучивал ему сумму, безучастно доставал бумаги и так же холодно требовал их подписать.

Раньше визит к «клиенту» занимал тридцать-сорок минут, теперь же Андрей укладывался в пять-десять. Раньше выстраивал коммуникацию – добрую, искреннюю, участливую, и достигал исключительно доверительных отношений. Теперь же он даже не пытался услышать боль другого человека.