Читать книгу Фейбл онлайн | страница 48
– Ты очистила целую краболовку. Все честно.
Он взял одно из ведер и ушел, оставив меня в одиночестве на боковой палубе.
Моя рука сжалась на краю разделочного стола, когда я прильнула к нему, погрузившись в размышления. По правде говоря, для меня не имело значения, почему Падж давал мне еду. Мне нужно было поесть, особенно если впереди меня ждало несколько дней лихорадки.
Я уронила колотушку и взяла в трясущиеся руки миску, осторожно поднеся ее ко рту. Соль и специи обожгли поврежденную кожу вокруг губы, но бульон согрел мои внутренности, и я застонала от блаженства. Вкус похлебки воскресил череду выцветших, затертых воспоминаний, от которых внутри у меня все сжалось. Я зажмурилась, отгоняя непрошеные видения, прежде чем они смогли принять более четкую форму. Грязными пальцами я выудила мягкий кусочек картофеля из похлебки, сунула в рот и разжевала, чувствуя, как он обжигает мне язык.
Мой взгляд упал на закрытую дверь каюты шкипера, и я задалась вопросом, был ли Уэст в курсе того, что Остер подкармливает меня. Уэст ясно дал понять, что ничего мне не должен. Возможно, миска с похлебкой в обмен на два дня труда, как и сказал Остер, действительно была не в счет. Или, может быть, ему стало жаль меня. От этой мысли у меня почти пропал аппетит.
Я вылила остатки бульона в рот. Мой желудок уже болел, и я вернулась к работе. Как только с последним крабом было покончено, я спустилась по ступенькам с ведром в руках. Скрип корпуса был единственным звуком в темном проходе, где вдоль стен тянулись три двери, каждая из которых была отмечена гербом «Мэриголд».
– Я здесь, – в темноте одной из кают раздался голос Остера, и я увидела его глаза, которые блеснули в свете фонаря, качнувшегося на крюке.
Остер вылез из гамака и встретил меня на пороге. Он потянул за цепочку на шее, на которой висели ключи, и в уголках его глаз по обыкновению была усмешка, которая делала его еще более красивым, чем он казался на первый взгляд. Его тело было поджарым, покрытым кожей цвета увядшей пшеницы, и я не раз задавалась мыслью, не мерещится ли мне написанная на лице Остера доброта, которой я не замечала у других. Рукава его рубашки были закатаны, обнажая черные чернила татуировки на предплечье в виде замысловатого узла. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что это изображение двух переплетенных змей, каждая из которых поедала хвост другой. Это был символ, который мне прежде не доводилось видеть.