Читать книгу Разлом онлайн | страница 25

– Ну, вот и умница, – произнес тот, ослабевая хватку, после чего ласково потрепал вышибалу по небритой щеке. – Бди, пупсик.

Внутри ресторана тоже были заметны резкие изменения: небольшая полукруглая сцена, где раньше выступали музыканты и даже играл на барабанах сам Ударник в первые дни своего пребывания в Центруме, выглядела пустынной и заброшенной, клавесин с опущенной крышкой покрывал толстый слой пыли. Посетителей почти не наблюдалось. Складывалось впечатление, что владельцы заведения давным-давно сменились, и это не пошло ему на пользу.

Ромка занял один из свободных столиков в глубине зала, аккуратно расставив стволы возле стенки, остальные без возражений присоединились к нему. С кухни доносились приятные ароматы жареного мяса и грибной подливки, однако к ожидающим официанта путникам никто не спешил. Оглянувшись, Иван заметил, как давешний охранник вразвалочку подошел к сверкающей хромом ресторанной стойке, сказал что-то бармену в белом переднике, тот бросил в их сторону быстрый взгляд и молча кивнул. Потянулись долгие минуты ожидания. В конце концов Алекс, потеряв терпение, ухватил за рукав пробегавшего мимо мальчишку с влажной тряпкой в руке и велел тому немедленно позвать официанта. Официант вскоре явился, молча, без всякого приветствия разложил на столе толстую кожаную папку с меню и, отступив на шаг, принялся с безразличным видом разглядывать потолок.

– Я возьму мяса, вареные овощи и салат, – сказал Ударник. – Да, и принесите бутылку красного джавальского.

Гольм заказал печеные клубни цивалы – местного аналога земной картошки – и свой любимый глинтвейн, а Дед решил полакомиться жаренными в масле оладьями в кисло-сладком соусе. Алекс попросил принести пару стейков с зеленью и сыром.

– И еще полштофа водки, – добавил он, – похолоднее.

– «Оннельская слеза»? – уточнил на всякий случай официант.

– Годится.

Официант что-то чиркнул карандашом в блокноте и, подхватив меню, исчез, словно его и не было.

– Что дальше делать будем? – обвел взглядом своих товарищей Иван. – Есть какие-нибудь соображения?