Читать книгу Кыш, Двапортфеля и целая неделя онлайн | страница 6

Вдруг прямо у меня за спиной раздалось:

«Ку-ка-ре-ку-у!»

Я обернулся. Стоявшая на ступеньку ниже тётенька испуганно запихивала в корзину красивую петушиную голову. А петух забился в корзинке, наверно разозлившись, что ему не дали как следует покукарекать.

Впереди нас кто-то тявкнул, потом кто-то мяукнул.

– Разве на Дзержинской или Арбатской такое услышишь? Здесь всё необычно! – вслух сказал папа.

А стоявший рядом с ним человек очень серьёзно заметил:

– Мы никогда не забудем своего детства на лоне природы.

– Вы абсолютно правы, – согласился папа, грустно полузакрыв глаза.

– Ты жил с ним в одной деревне? – удивился я.

Папа больно сжал мою руку, что всегда означало: «Не задавай при свидетелях дурацких вопросов!»

– Всего хорошего! – улыбнувшись, сказал на прощание тот человек.

– И вам всех благ! – ответил папа и объяснил мне: – Бывает, что два человека, причём – учти! – совершенно раньше незнакомые, вдруг на секунду почувствуют родство друг с другом. Слышал, кукарекнул петух, и мы уже попрощались, как приятели, а встретимся – поздороваемся, а может, и подружимся.

– Но почему он сказал, что у вас было общее детство на природе, если вы незнакомы? – переспросил я.

– Он имел в виду детство всего человечества. Понимаешь? Всего! Оно прошло в деревнях, на лоне природы. Городов тогда ещё не было, – терпеливо объяснил папа, начиная злиться.

– А как это ты и он запомнили детство всего человечества? Как это так? – не удержавшись, переспросил я, потому что ничего не понял.

Папа вспыхнул, но взял себя в руки и сказал очень тихо и очень спокойно. Так говорил он тогда, когда не мог ответить на мой вопрос.

– Одно из двух – или мы идём на Птичий рынок, или займёмся вопросами и ответами.

– Пойдём на рынок, – сказал я.

В маршрутном такси папа молча и задумчиво смотрел в окно, как будто вспоминал детство всего человечества…

Около ворот рынка нас сразу же подхватила толпа. Было тесно, но не так, как по утрам в метро, и никто не спешил.

Вдруг мы попали в самую толкучку, и мне всё время приходилось задирать голову.