Читать книгу Париж онлайн | страница 169
– Возможно, молодой человек предпочел бы коньяк, – с надеждой предложила мать Эдит.
– Нет, – твердо возразила ее золовка. – Сладкий сидр.
– Да, спасибо, – сказал Тома.
Тетя Аделина разлила сидр в стаканчики для всех присутствующих. На ней была накрахмаленная белая блуза и темно-синее платье, черные волосы стянуты в тугой узел на затылке. Из-под густых бровей внимательно смотрели большие темные глаза.
– Где вы живете, юноша? – спросила она.
– Я снимаю комнату на улице Помп, мадам. Но мои родители живут на Монмартре.
– Надеюсь, не в Маки.
– В Маки, мадам. Не беспокойтесь, они достойные люди, – добавил он. – Я старший сын, и родители проследили за тем, чтобы я окончил школу, а потом обучился ремеслу.
– Рада слышать.
– Вы давно управляете этим домом, мадам?
– Да. У меня очень ответственная работа.
– Это уж точно, – вставила мать Эдит, хотя тетя Аделина с неудовольствием отнеслась к ее участию в разговоре. – Месье Ней начинал с малого, знаете ли. Раньше у него было всего две комнатки в трущобах Бельвиля: одна для мадемуазель Бак, а вторая для вдовы, муж которой оставил ей в наследство неплохое дело – скобяную лавку. Но она не могла управлять им, просто понятия не имела, как быть. И месье Ней стал делать буквально все: вести торговлю, заботиться о ней самой. И когда она умерла, то все оставила ему. Так было положено начало его состоянию. Потом месье Ней переехал в жилище получше, около вокзала дю-Нор. И наконец – вот сюда. – Она удовлетворенно покивала. – Месье Ней крайне предан своим постояльцам. Он везде возит с собой мадемуазель Бак. Начинала она в трущобах Бельвиля, а теперь живет в большом доме рядом с Триумфальной аркой!
– Достаточно об этом, – попробовала остановить ее золовка.
– У него есть мозги, у нашего месье Нея, – продолжала тем не менее мать Эдит, весьма довольная собой и своей речью. – Я спросила его как-то, в чем секрет скобяной торговли, и знаете, что он мне ответил? «Оказывается, – сказал он, – это всего лишь гвозди». Представляете? Всего лишь гвозди!
На этом, похоже, ее разговорчивость иссякла. На лице тети Аделины отразилось облегчение. Тома же был бы не прочь послушать еще, ему было интересно.