Читать книгу Цивилизация хаоса. Философия, публицистика, проза и эссе онлайн | страница 42

Снобоубежище

Человека социального, иерархическую во всём сущность, не интересуют бомбоубежища с точки зрения спасения – физического, не говоря о религиозном. И не столько потому, что такой человек в некотором роде не верует в смерть для себя (смерть как сакральное действо и как реальный акт), но при этом верует в смерть других («смерть всегда чужая»©). Но более потому, что интересна ему в процессе теоретической бомбежки именно личная иерархическая статусность, то есть принадлежит ли он к той социальной группе, к тому кругу «избранных», для коих строятся лучшие и комфортабельные бомбоубежища, тех «высших», коим надлежит выжить, когда иные сгинут привычно в болотистом русском мороке?

Такой человек в окончании спектакля должен воскликнуть нечто вроде: «Нет, не побегу я спасаться как иные („низшие“) смертные! Карету мне, карету! Охраны! Номера люкс!» А после – погибнуть. Но и погибнуть он не может. Ибо постмодерн.

Конец эпохи насилия

Вспомним, как любила приговаривать Ульрика Майнхоф: «Бомбы против аппарата подавления мы бросаем в сознание масс». Но массы закончились как понятие уже во второй половине прошлого века. Далее инициативу взял на себя мистер Качинский, переведя насилие из группового в точечное. Но и подобным образом расшевелить общество не вышло. Хотя, безусловно, ему удалось оставить свой именной след в истории. Возникает вопрос: а что же будет являться точкой, а вернее, полем приложения намерений, исходящих от обладателя так или иначе большого идейного потенциала?

Общество, индивид или, быть может, окружающее пространство – природное, технологическое, социальное и т. д.? Я полагаю, что ни то, ни другое, ни третье. Сама по себе апелляция с помощью насилия к подавляющему числу зомбированных на фоне и так перманентно происходящего общественного насилия не имеет никакого смысла, как не имеет смысла обременять отдельного человека или даже группу людей, которая в лучшем случае всё забудет на следующий же день – в силу неизбежности окружающей рутины.

Однако имеет смысл оперировать в области, недоступной для общества, – в том пространстве, откуда смыслы дозируются и распыляются, необратимо «отравляя» отдельные умы, но при этом сберегая, подобно лекарству в малых дозах, весь общественный организм целиком. Это и есть пространство Ничто – локация субъектного Хаоса, средоточие, концентрат первичной информации, доступной к восприятию лишь субъектным путём. Это точка сборки всенаправленно функционирующей «реальной реальности», в отличие от той ложной либо неполной (по Гёделю), данной нам в ощущениях либо интерпретациях; в которой, к тому же, нет места ни времени, ни пространству в привычном понимании этих терминов.