Читать книгу Другая Русь. Приказано выжить! онлайн | страница 2
Радует только то, что лес практически за забором и прогулка предполагает, что пивко не успеет нагреться. Уже вставая с дивана, успеваю бросить взгляд на экран телевизора и услышать напоследок о какой-то суперзмее, которая якобы кучу народа покусала до смерти, и еще больше народу сгинуло в неизвестности…
– Володя! – останавливает меня в дверях звонкий голос супруги. – Ну-ка надень чистую футболку и не позорь меня!
Володя – это ваш покорный слуга, пенсионер, красный военлёт, ушедший на заслуженный пенсион в лихие девяностые, когда страна неслась со скоростью экспресса по рельсам окончательного развала к развитому рыночному капитализму, в котором не было места ни советской промышленности, ни совхозам и колхозам, ни армии. Даже простому народу там места не было. Всё тихо и планомерно уничтожалось, а на смену заводам и фабрикам приходили рыночные развалы с китайским некачественным барахлом, бывшим тогда за счастье. Всё и все продавалось и распродавались. В этом развитом капитализме можно было не платить зарплаты по нескольку месяцев, а если платить – то частями и по чуть-чуть. Вот и приходилось крутиться, как той белке, чтоб семья хоть как-то могла жить в то тяжёлое для людей время. Хорошо хоть, что, в конце концов, к власти пришёл человек, сумевший остановить этот развал, осадить страну, как ту тройку или разогнавшийся экспресс… Жизнь начала потихоньку налаживаться. После того разгула и вольницы, после разнузданности тяжело наводить в стране порядок. Ничего… выживем. Не в первый раз.
А теперь вот достраиваю свой дом, в котором мы с женой и живём сейчас, – решили уехать за город, потому что надоела суета городская. Жена, Танюшка, продолжает трудиться на благо нашей стройки, а я, в качестве бесплатной рабочей силы и мастера на все руки, воплощаю её и свои идеи в дело. Благо президент, правитель наш, пенсию воякам наконец-то дал более-менее достойную – не сравнить с той, что была, когда я увольнялся. Хотя нам, летунам, грех на жизнь жаловаться – всё-таки денежное, да и вещевое содержание у нас всегда было получше, чем у других.