Читать книгу Маковый венец онлайн | страница 72
Вот и теперь она настаивала, чтобы Крысиный Король принял посла от Дона лично. Ради этой цели она даже явилась в Дом Зодчего и оторвала Уилла от крайне занимательного занятия – он осматривал свои новые владения через призму документов.
Одноглазый Уилл, в свою очередь, находил в словесных пикировках удовольствие: он наслаждался диалогом, в котором обменивался фразами, как ударами. Но этот разговор с Анхен был точно таким же поединком, как и другие. Поэтому он продолжал парировать ее выпады.
– Платить не станем – вот и весь ответ. Твоих полномочий более чем достаточно, чтобы отправить его по любому адресу. Крысы на своей территории, а Дон на своей, мы даже не соседствуем, чтобы иметь друг к другу претензии. Да и в Углу теперь другой хозяин. Finita! – он разорвал в клочки истекшее поручительство.
Но для Анхен такой отповеди было недостаточно. Уилл видел это в каждом движении, когда она снова и снова обходила его новый кабинет, по привычке вколачивая каблуки в пушистый ковер.
– Есть одна деталь, которая не дает мне покоя, – она покосилась на Уилла, наблюдая за его реакцией. – Я узнала о ней только пару часов назад…
– О, интрига! Золотце, тебе удалось меня заинтересовать, продолжай, – он покрутил кистью, призывая девушку говорить.
– У посла Дона есть Темное Лезвие. Из этого можно сделать два предположения. Либо этот человек убил одного из старой верхушки и завладел его оружием. Либо это перебежчик, который может до сих пор обладать авторитетом среди Крыс. В первом случае он по чистой случайности очутится на дне канала, и все будут довольны.
Анхен замолчала, сосредоточившись на вазочке с засахаренными орехами. Все же она чему-то да научилась – Уилл отчетливо ощутил себя на крючке любопытства.
– А во втором? – поторопил он девушку, когда пауза затянулась.
– Во втором он может оказаться тем, кто повинен в смерти твоих друзей.
Слова Анхен будто ударили его под дых. Уиллу показалось, что из кабинета главы Дома Зодчего разом пропал весь кислород. Строчки, написанные на гербовой бумаге чьим-то витиеватым почерком, расплылись, как раздавленные многоножки – такие же бессмысленные и отвратительные. Он отшвырнул лист подальше.