Читать книгу Разоблаченная Изида. Том II онлайн | страница 62

Довольно! Одобрение, с каким эта книга была принята церковью и приписываемая ей своеобразная святость достаточны, чтобы показать, насколько ее покровители ценили правдивость. В заключение мы можем добавить, что квинтэссенция «Декамерона» Бокаччо покажется самой скромностью по сравнению с грязным реализмом «Золотой легенды».

Мы не можем глядеть без великого удивления на стремление католической церкви обращать индусов и буддистов в христианство. До тех пор, пока «язычник» держится за веру своих отцов, у него имеется, по крайней мере, одно заслуживающее искупления качество – он не стал отступником ради только одного удовольствия обменять один набор идолов на другой. В протестантизме он может найти некоторую новизну; ибо там он, по крайней мере, выигрывает сокращением его религиозных воззрений до их простейшего выражения. Но когда буддист предпочел обменять Сапоги Дагуна на Босоножки Ватикана или восемь волосков с головы Гаутамы и зуб Будды, производящие чудеса, на пряди волос христианского святого и зуб Иисуса, производящий значительно более глупые чудеса, – то у него нет основания, чтобы хвастать своим выбором. Про сэра Т. С. Рафлза рассказывают, что в своей речи, произнесенной в Литературном Обществе Явы, он рассказал следующий характерный эпизод:

73

Навряд ли имеется какое-либо донесение, присланное миссионерами из Индии, Тибета или Китая, в котором не было бы жалоб на дьявольское «неприличие» языческих ритуалов, на их прискорбное бесстыдство, которые все «наводят на мысль о поклонении дьяволу», как де Мюссе нам говорит. Навряд ли нас можно убедить, что нравственность язычников хоть сколько-нибудь улучшилась бы, если им была бы дана возможность свободно ознакомиться с жизнью, скажем, царя-псалмопевца, автора тех благозвучных «Псалмов», которые так восторженно повторяются христианами. Разница между Давидом, исполняющим фаллический танец перед святым ковчегом – эмблемой женского начала – и индусским вишнуистом, носящим ту же эмблему на лбу, – говорит в пользу первого только в глазах тех, кто не изучили ни древней веры, ни своей собственной. Когда религия, которая вынудила Давида отрезать и предъявить двести крайних плотей своих врагов, прежде чем он мог стать царским зятем [«1 Самуила», XVIII, 27], принята за образец христианами, то они поступили бы разумно, не бросая упреков в лицо язычникам, что их вера бесстыдная. Помня многозначительное изречение Иисуса, им следовало бы прежде вытащить бревно из собственного глаза, чем указывать на пылинку в чужом глазу. Сексуальный элемент настолько же заметен в христианстве, насколько он заметен в любой из «языческих религий». Несомненно, нигде в Ведах невозможно найти такой грубости и нескромности в выражениях, какую теперь исследователи обнаруживают по всей Моисеевой Библии.