Читать книгу Вишневый омут онлайн | страница 50
– Тять, я видал! – подскочил Пашка.
Отец вздрогнул, что-то оборвалось у него внутри.
Но сын продолжал:
– Только не знаю, кто это, мимо нашего сада прямо в Салтыковский лес – шасть. Вон под тот паклёник нырнул. Гляньте, во-о-он под тот!
В голосе его и во всей порывистой фигуре было столько искренности, что преследователи поверили. Для очистки совести заглянули под кровать, в терновник, покурили там с портартурским героем и благополучно удалились. У реки плеснуло веслами, и скоро, уже на том берегу, послышались голоса, гулко и во множестве повторенные над Вишневым омутом услужливым эхом:
– Не пымали, ваше благородие. Промахнулись. В лес убег. Да вы не беспокойтесь, мы все одно изловим. От нас не спрячется…
Михаил Аверьянович отер с лица пот, обильно выступивший уже после того, как Савкин и Пивкин ушли, строго глянул на младшего сына и очень убедительно, памятно пообещал:
– А ты, Павло, не лез бы в такие дела, слышь? Засеку до смерти, сукиного сына!
«Сукин сын» было у Михаила Аверьяновича самое грозное ругательство.
– Человек не исполнил присяги и за это должен держать ответ.
– Перед кем? – спросил подошедший Петр, недобро глянув в отцовы глаза.
Михаил Аверьянович сердито засопел:
– Перед Богом и перед царем – вот перед кем.
– А чего ж ты не показал землянку? Может, покликать Пивкина? Недалеко, чай, ушли…
Отец не ответил. Прикрикнул только:
– Идите работать. А ты, Павло, покажи мне своего арестанта.
В малиннике, у землянки, долго и тихо говорили о чем-то. До братьев долетели лишь последние слова.
– Спасибо, Аверьяныч, век не забуду, – говорил Орланин. – Уж ты не ругай меня, такой уродился… непутевый.
– Оставайся. Нас это не касается, – говорил отец.
Потом Федор Гаврилович подошел к братьям. Те с удивлением разглядывали его.
– Что, не узнаете, хохлята? – спросил он, и смуглое, почти черное лицо его осветилось хорошей улыбкой.
– Узнали, дядя Федя, – сказал за всех Пашка. – Но ты не такой какой-то стал.
– Все приметил, глазастый! Примечай, Павлуха. Сгодится… – И вернулся к себе в землянку, оставив Харламовых в состоянии крайнего удивления.