Читать книгу Вечера на хуторе близ Диканьки. Вий онлайн | страница 33
«…святого Пантелея».
Единственная житийная икона св. Пантелеимона византийского времени
«…на светлое воскресение…»
Н. Пимоненко. Пасхальная заутреня в Малороссии
«…одеть его в новый жупан…»
«…дать в одну руку малахай…»
«…заплетали их в дрибушки, перевивая красивыми, ярких цветов синдячками…»
Синдячка (укр.) – узкая лента.
Польские дворяне в жупанах. XVII век
«…на шитый золотом кунтуш».
Украинский шляхтич в кунтуше
«…где раздобаривала Пидорка…»
Пидорка – уменьшительная украинская форма имени Федора (Феодора, Теодора), в переводе с греческого – Божий дар.
Очнувшись, снял он со стены дедовскую нагайку* и уже хотел было покропить ею спину бедного Петра, как откуда ни возьмись шестилетний брат Пидоркин, Ивась, прибежал и в испуге схватил ручонками его за ноги, закричав: «Тятя, тятя! не бей Петруся!» Что прикажешь делать? у отца сердце не каменное: повесивши нагайку на стену, вывел он его потихоньку из хаты: «Если ты мне когда-нибудь покажешься в хате или хоть только под окнами, то слушай, Петро: ей-богу, пропадут черные усы, да и оселедец твой, вот уже он два раза обматывается около уха, не будь я Терентий Корж, если не распрощается с твоею макушей!*» Сказавши это, дал он ему легонькою рукою стусана* в затылок, так что Петрусь, невзвидя земли, полетел стремглав. Вот тебе и доцеловались! Взяла кручина наших голубков; а тут и слух по селу, что к Коржу повадился ходить какой-то лях, обшитый золотом, с усами, с саблею, со шпорами, с карманами, бренчавшими, как звонок от мешочка, с которым пономарь* наш, Тарас, отправляется каждый день по церкви. Ну, известно, зачем ходят к отцу, когда у него водится чернобровая дочка. Вот один раз Пидорка схватила, заливаясь слезами, на руки Ивася своего: «Ивасю мой милый, Ивасю мой любый! беги к Петрусю, мое золотое дитя, как стрела из лука; расскажи ему все: любила б его карие очи, целовала бы его белое личико, да не велит судьба моя. Не один рушник вымочила горючими слезами. Тошно мне. Тяжело на сердце. И родной отец – враг мне: неволит идти за нелюбого ляха. Скажи ему, что и свадьбу готовят, только не будет музыки на нашей свадьбе: будут дьяки петь вместо кобз и сопилок*. Не пойду я танцевать с женихом своим: понесут меня. Темная, темная моя будет хата: из кленового дерева, и вместо трубы крест будет стоять на крыше!»