Читать книгу Электронная совесть (сборник) онлайн | страница 59
Отпущенных денег хватило только на семь хлебов и корзину вяленой рыбы. В одном начальник отдела «Времена и Нравы» оказался прав: финансовая мощь его подопечного далеко не дотягивала до покупки копей царя Соломона.
Возвращавшийся с покупками Иоанн чуть не был растерзан голодной свитой, которая во мгновение ока расхитила все продовольствие. При этом ему еще надавали по шее.
– Что делать, рабби?! – Иоанн был совсем растерян. – Эти люди требуют хлеба.
– Считать, что они накормлены, – ответил Курочкин. – Больше денег нет! В одном из селений путь процессии преградили несколько гогочущих парней, которые тащили женщину в разодранной одежде.
– Что вы с ней собираетесь делать? – спросил Курочкин.
– Побить камнями. Это известная потаскуха Мария. Мы ее тут в канаве застукали.
Чувствительный к женской красоте, Курочкин нахмурил брови.
– Хорошо, – сказал он, не брезгая самым грубым плагиатом. – Пусть тот из вас, кто без греха, первый кинет в нее камнем.
Демагогический трюк подействовал. Воинствующие моралисты неохотно разошлись. Только стоявшая в стороне девочка лет пяти подняла с дороги камень и запустила в осла. На этом инцидент был исчерпан. Теперь к свите Курочкина прибавилась еще и блудница.
Недовольный этим Фома подошел к Учителю.
– Скажи, рабби, – спросил он, – достойно ли таскать с собой шлюху? На кой она тебе?
– А вот освобожусь немного, буду изгонять из нее бесов, – ответил тот, искоса поглядывая на хорошенькую грешницу.
Так, в лето от сотворения мира 3790-е, в канун первого дня опресноков, Леонтий Кондратьевич Курочкин, кандидат исторических наук, сопровождаемый толпой ликующей черни, въехал верхом на осле в священный город Ерушалаим.
– Кто это? – спросила женщина с кувшином на голове у старого нищего, подпиравшего спиной кладбищенскую стену.
– Се грядет царь иудейский! – прошамкал безумный старик.
* * *В Нижнем городе процессия остановилась. Симон и Фома предлагали сразу же отправиться в Храм, но измученный жарою Курочкин наотрез отказался идти дальше.
Он прилег в садике под смоковницей и заявил, что до вечера никуда не двинется.