Читать книгу Лучезарная нимфа онлайн | страница 10

– Где ты взяла деньги на целителя? – слабым голосом спросил он, задыхаясь после каждого слова.

Она кинулась к нему с радостным воплем:

– Отец, ты видишь меня, ты понимаешь меня!

– Где… взяла… деньги? – прохрипел тот.

– Я не беру денег с бедняков, – успокоил больного Эллий, понимая, что правда тому совсем не понравится.

Корнелий благоразумно удалился в противоположный угол, подальше с глаз старика и, не без опаски, сел на единственный во всей комнате табурет.

Больной закрыл глаза и снова впал в забытье.

Лекарь еще раз при свете осмотрел его. Потом на вощеной дощечке стилусом нацарапал несколько слов и подал дощечку девушке.

– Пока жизни твоего отца ничего не угрожает. Ему нужен только покой и хорошее питание, – сказал он, – но я все же изготовлю лекарство и пришлю сегодня к вечеру. Будешь поить отца так, как здесь написано. Ты умеешь читать?

– О да, я умею читать, как любая римлянка, на латыни и языке эллинов. Отец с матерью дали мне неплохое образование. Благодарю тебя, мудрый человек, – произнесла она, прижимая к себе дощечку как какую-нибудь святыню. Потом ее взгляд упал на Корнелия и сразу вспыхнул тысячью огней. Она метнулась к нему, упала перед ним на колени, попыталась губами достать его ступни, но он мгновенно наклонился и поднял ее.

– Не нужно так унижаться передо мной. Я совсем этого не хочу, – вымолвил он.

– О великодушный господин, как же я благодарна тебе за все. Если бы не ты, мой отец бы погиб, а я сошла с ума от горя.

Она протянула ему кошелек с оставшимися монетами, но он отвел ее руку.

– Тебе нужны деньги, – сказал он, – И еще, сегодня, ближе к вечеру, сюда вместе с лекарством принесут дрова и какие-нибудь одеяла. Скажи что еще нужно. Так, как ты живешь – жить невозможно.

– Нет, не беспокойся больше о нас, – попыталась она протестовать, но он упрямо сдвинул черные брови.

– Я хочу тебе помочь, и я это сделаю.

Спустя несколько минут каморка опустела. Корнелий покинул это ужасное место почти бегом. Однако волшебные глаза Антонии остались в его памяти и не давали покоя весь остаток дня.