Читать книгу Сразу после сотворения мира онлайн | страница 5
– А, язви вас с вашими пробками! – Старикашка вынул изо рта папиросу, деловито плюнул на дорогу и сунул папиросу обратно. – Ну, идем, чего встал-то? Или ишшо не наездился?
Тут он затрясся от мелкого смеха, подбежал к невысокому серому заборчику, нашарил с другой стороны крючок, отомкнул и сделал движение рукой – давай, мол, давай, заходи уже!.. Плетнев постоял секунду, исподлобья глядя на дом, и зашел на участок.
Дом безмолвствовал.
…Как мы с тобой сживемся?.. И сживемся ли?.. Ты совсем чужой мне, и я тебе чужой, и меня никогда не тянуло «в глушь», и тебе было хорошо с прежним хозяином, а как будет с новым – непонятно, непонятно…
– Замок маленько заедает, подмазать бы надо, но ты уж теперь сам, лапочка моя, – без остановки говорил старикашка, налегая на дверь.
Ключ поворачивался туго, и старик наваливался тщедушным тельцем изо всех сил. Плетнев поднялся на крыльцо, уперся ладонью, и ключ повернулся.
– Ишь ты! – удивился Николай Степанович. – Ну, тут все как было, так и осталось, потому я тебя провожать не стану. Или проводить?..
В доме было душно и сильно пахло нагретым деревом. Плотные шторы на окнах задернуты все до единой, и от этого большая комната с висячей лампой и темными балками на потолке казалась пыльной и маленькой.
– Любанька прибиралась с неделю назад, когда ты объявил, что приехать хочешь, и с той поры окна не открывали. – Николай Степанович – так или не так?.. – не собиравшийся его провожать, тем не менее деловито вошел и стал одну за другой отдергивать шторы. Свет как будто падал в полумрак, и проявлялись детали, которых сначала не было видно.
Камин с чугунной решеткой, отделанный серым камнем, круглый обшарпанный стол на толстых слоновьих ногах, вокруг шесть тяжеловесных стульев с потемневшими резными спинками. Два кожаных кресла, изрядно потертых, на стене зеркало с потрескавшейся амальгамой, странно искажавшее изображение. Плетнев в одном углу зеркала получался вытянутый и длинный, а в другом – круглый и короткий. Буфет такой же тяжеловесный и темный, как и вся остальная мебель, одна дверца открыта. Старик на ходу прихлопнул ее, она словно подумала немного, а потом медленно и величественно распахнулась.