Читать книгу Красные части. Автобиография одного суда онлайн | страница 12
В равной степени мою мать поражает, что ее тело испытывает голод, хочет в туалет и реагирует на факторы среды, например, высоту над уровнем моря или температуру. Она хотела бы иметь непроницаемое, самодостаточное тело, не подверженное бесконтрольным нуждам и желаниям, ни своим, ни чужим. Она хотела бы иметь тело, которое невозможно травмировать, осквернить или покоробить, если только оно само того не пожелает.
Недавно моя мать поскользнулась на кухонной напольной плитке, пока разговаривала по телефону с моей сестрой Эмили. Она упала и прикусила верхнюю губу. Губа раздулась до неузнаваемости, а из ушибленного зуба потом пришлось удалить нерв. Сестра на другом конце провода ничего об этом не знала, потому что мать как ни в чем не бывало продолжила разговор. Когда мы с Эмили возмущаемся, что она скрыла факты, она протестует: «Ну какой смысл был тогда говорить Эмили, что я ушиблась? Она всё равно не могла мне ничем помочь и только бы зря переживала».
Она говорит, что не рассказала, потому что ей было стыдно. Я говорю, что стоило об этом рассказать хотя бы потому, что это произошло. Мы как будто пытались докричаться друг до друга с противоположных концов картонной трубки.
К тому времени, когда мы с матерью окажемся в обшитом деревянными панелями кабинете, который Мичиганский университет любезно предоставит каналу CBS для записи интервью, суд над Лейтерманом будет подходить к концу. Перед нами будут горы фруктов и печенья, а позади нас – несколько недель в суде, которые мы провели глядя на экран, куда проецировались фотографии со вскрытия тела Джейн. Я начну понимать, откуда у моей матери могла взяться фантазия о суверенном, непроницаемом «я».
Судебно-медицинский эксперт зачитал вслух описание каждой из этих фотографий на январских слушаниях. Тогда не было присяжных, поэтому изображения показывать не стали. Пока эксперт выступал, слезы непроизвольно текли у меня из глаз, и у моей сестры тоже. Но мама не плакала. Ее тело просто схлопнулось. Плечи скруглились, грудь впала, и всё тело стало похоже на пустую оболочку. Колени сотрясались в судорогах. Я хотела дотронуться до нее, но не знала, какое прикосновение могло бы ей помочь. Я попыталась легонько прижать ладонями ее дрожащие бедра, потом – положить руку ей на спину. Она не отозвалась. Было ясно, что она провалилась в мир, где нет прикосновений, где утешение невозможно.