Читать книгу Дочь палача и театр смерти онлайн | страница 57
– Истинно! – вмешался ее супруг.
Это был Вильгельм Харденберг, содержатель больницы Святого Духа, который за последние годы заметно разбогател – и растолстел. Окинув Куизля пренебрежительным взглядом, он заявил окружающим:
– Я помню его отца, он был таким же. Я был тогда еще ребенком, но хорошо помню, как мы забили старого пьяницу…
Для Куизля это было слишком. Он как бык ринулся на онемевшего от страха Харденберга. В последний момент Андреасу удалось схватить палача за ворот рубахи, с треском разорвавшейся.
– Э, думаю, нам лучше убраться отсюда, – предложил вполголоса стражник. – От греха подальше. Чтобы всем нам потом жалеть не пришлось.
Якоб медленно кивнул. Потом сделал глубокий вдох и последовал за стражником по широкой Монетной улице. За спиной раздался голос Рансмайера.
– Твой отец был пьяницей, и ты не лучше, палач! – выкрикнул доктор. – У вас это в крови, до седьмого колена! Попомни мои слова, когда тебе кости будут ломать!
Якоб шагал за Андреасом и старался не слушать.
– Не обращайте на него внимания, – тихо проговорил стражник. – Чума б взяла этого доктора с Харденбергом на пару. Я знаю кучу людей, кто считает так же. Богатеи, может, и правят в этом городе, но живут они благодаря нам, простым трудягам. И нечестивым в том числе, – добавил он с улыбкой. – Кстати, моя жена опять просит ту мазь, которую вы приготовили ей в прошлом месяце.
– Пускай заходит да берет, – проворчал Куизль. – Голову я никому за это не откручу, а жене служивого – тем более.
Вскоре крики Рансмайера стихли, и улица опустела. Впереди показалась башня тюрьмы и рядом с ней замок Шонгау, расположенный в северной части города.
В последние годы горожане старались восстановить разрушенное войной, но замок и по сей день пребывал в таком состоянии, что назвать его замком не поворачивался язык. Когда-то здесь останавливались курфюрсты, теперь же массивное строение с полуразрушенной башней и покосившимися сараями служило лишь канцелярией секретаря. Палач по старой привычке пересек внутренний двор, заросший плющом. На ржавых пушках развалились несколько караульных. Завидев своего напарника в обществе палача, они заухмылялись.