Читать книгу Дочь палача и театр смерти онлайн | страница 3
При этом Доминик был близок к тому, чтобы освободиться наконец от отцовской опеки. Он мечтал отправиться в Венецию, а может, и еще дальше, за океан, в Новый Свет, где золото и серебро реками стекали с гор. Если б его план удался, он утер бы нос столь ненавистному и в то же время любимому отцу и распрощался бы с ним навек.
Но его намерение потерпело крах…
Доминик снова попытался выпрямиться и снова повис, хрипло закашлявшись. Деревянная ступенька, которая во время репетиций служила ему опорой, была сломана, в таком положении он едва мог дышать. Юноша дернул толстые веревки, которыми был привязан к кресту, но те оказались крепче проволоки. Все равно он был слишком слаб, чтобы освободиться. Наверное, хватило бы и тонкой бечевки, чтобы удержать его.
Голова до сих пор болела после удара, который нанес ему его мучитель. Взмах за спиной, внезапная боль, обморок – и вот он очнулся, раздетый и озябший, на кресте. Ожившей декорацией взирает со сцены на надгробные плиты, частью еще покрытые снегом.
– Паагии… – выдавил он из-под кляпа, теряя силы от холода. – Паагги… мее…
Приглушенные крики унеслись, подхваченные промозглым ветром, задувавшим в долину с Альп. Дома стояли погруженные во мрак, замычали несколько коров, и ничто больше не нарушало безмолвия. Во дворе Эдерле неожиданно мигнул огонек – должно быть, старик как раз вышел по нужде с зажженной лучиной. От двора до кладбища было не больше десятка шагов, но и они могли показаться сотнями миль.
– Пааггиии… – снова захрипел Доминик.
В сущности, он давно понял, что умрет. Или замерзнет, или еще раньше задохнется. Уже сейчас он едва мог дышать в висячем положении, мысли становились все тяжелее и тяжелее. До сих пор в сознании его удерживало только одно – он узнал своего мучителя. Доминик недооценивал его. Он и предположить не мог, что этот человек способен на такое. То было помешательство, промысел дьявола! Кто-то должен предостеречь общину, дьявол был среди них. Доминик видел безумный блеск в его глазах, должен был понять…
А теперь было слишком поздно.