Читать книгу Немного волшебства онлайн | страница 67

Что такое «изостудия», Боря не знал, уточнять не стал, набрал в рот слюны и плюнул на землю:

– За каким чертом?

Мальчишка презрительно скривился, кивнув на Борину школу (большое типовое здание на фоне вечно дымящих труб нефтеперерабатывающего завода отлично виднелось с их двора), и тоже спросил:

– Ты там учишься? У нас два первых класса «А» и «Б» по двадцать человек. Правда, что у вас пять первых? «А», «Б», «В», «Г», «Д». – Он стал загибать пальцы.

Боря как раз учился в первом «Д». И в классе было сорок учеников, сидели тесно, некоторые по трое за партами.

Мальчишка, наверное с родительских слов, принялся говорить, что в Бориной школе плохие образование и контингент (этого слова Боря тоже не знал), опять хвастался изостудией и музыкой.

«Музыканта» Боря побил. Не сильно, больше в грязи извалял, чтобы не задавался.

А вечером слышал, как мать отцу про родительское собрание рассказывала. Учительница жалуется, что дети неразвитые. Она попросила их назвать деревья, которые растут в лесу. Вспомнили только дуб, а как выглядит береза, не представляют, об осине или сосне не слышали. Бориным родителям сетования учительницы казались глупостью. Для чего школа? Чтобы учить! Мы вам привели ребенка – учите, зарплату отрабатывайте. И не морочьте нам голову всякими дубами и березами.

Боря с родителями мысленно согласился. Ему никогда не читали книг, не рассказывали сказок, игрушки покупали раз в год на день рождения. За семь лет жизни Боря один раз побывал в центре Москвы на Красной площади, когда приезжала мамина сестра со своим сыном, Борькиным двоюродным братом. Посещение Мавзолея запомнилось долгим и нудным стоянием в очереди, лысый Ленин под стеклом никакого трепета не вызвал. Поразила брусчатка на площади – надо же! Вместо асфальта приволокли кучу кирпичей и друг к дружке уложили. Зачем? Делать идиотам было нечего!

Родители считали своим долгом кормить и одевать сына. Как бывает по-другому, Боря не представлял. Единственное, чего он хотел от родителей, – чтобы меньше пили.

Пили они ежедневно: по будням просто напивались, в выходные надирались до поросячьего визга. А что еще было делать? Приходили с работы в свою-чужую постылую квартиру-общежитие. На стройке наломались физически – это не книжки в библиотеке выдавать. Садились ужинать с бутылкой. Принимали на грудь – и становилось как бы всё краше и веселее. Куда им податься? Ни огорода, ни хозяйства, ни увлечения. Стремление изменить свою жизнь тоже отсутствовало. В кино идти? По телевизору лучше посмотреть. В театр? Скукотища! На концерт эстрадный, конечно, можно иногда. Чтобы хвастаться перед знакомыми: «На Леонтьева ходили. Он такой маленький! От горшка три вершка, а по телевизору незаметно». И опять-таки по ящику концерт удобнее смотреть. Лицо артиста можно крупным планом рассмотреть, а на сцене он далеко, букашкой прыгает.