Читать книгу Немного волшебства онлайн | страница 41
Невестку их мирная беседа, очевидно, успокоила, Антон уже не казался подозрительным типом. Она вошла в комнату, накапала в стаканчик лекарства, протянула свекрови:
– Вам, мама, вредно нервничать! Выпейте! Я в магазин пока схожу.
Удалилась она вовремя, Антон смог перейти к делу:
– Анна Викторовна! Со мной в последнее время такая петрушка… Словом, Витя мне снится… Почти каждую ночь.
– Правда? – обрадовалась, словно речь шла о телефонном общении. Впрочем, так ведь и было. – Что же он говорит, мой мальчик?
– Вспоминает о книге, роман Акутагавы, который я ему дал почитать перед… перед… – замялся Антон.
– Перед смертью, – легко подсказала старушка. – Дальше-то что?
Она не проявляла признаков удивления, подозрительности или участия: мол, мальчик, как у тебя с головкой? Напротив, подалась заинтересованно вперед, на локотках приподнялась.
Очевидно, подумал Антон, для людей, которые стоят одной ногой в могиле, граница между мирами размыта. Ты еще не нырнул, но уже раздет. Впереди океан (в него утекают твои жизненные силы?), позади шумный город. В купальном костюме или вовсе нагим можно зайти в воду, но нельзя заявиться на работу или в ресторан.
– Дальше… он хочет вернуть книгу. Говорит, она упала за другими книгами на третьей снизу полке.
– Это в другой комнате! – произнесла с отчаянием Анна Викторовна и упала на подушки. – Ты… ты иди посмотри, найди.
Антон понял, что ей очень хочется присутствовать при изъятии книги, а пройти пять метров туда и обратно сил нет.
– Давайте я вас отнесу? – вдруг услышал он свой голос.
Анна Викторовна с готовностью откинула край одеяла. Жест истинно женский, в сотнях фильмов обыгранный как эротический. А уж в реальной жизни сколько раз женщины вот так представляли взору свои прелести – не сосчитать. Теперь в действиях Анны Викторовны никакой эротики, естественно, не было. Но воробьиное худенькое ее тельце, покрытое ситцевой сорочкой в мелкий цветочек, отвращения не вызывало.
Мысли пронеслись в голове Антона за доли секунды: про истинно женский жест, про неощущение им брезгливости, про эту умирающую женщину, когда-то определенно сбрасывавшую одеяло с другой целью, про себя – идиота, который черт знает чем занимается.