Читать книгу Гроза Византии (сборник) онлайн | страница 20
Но это предпочтение «религии рабов» древнеримской вере породило неудовольствие при дворе императора, а новый строй и изменение государственной жизни, вместе с разделением империи на префектуры, оказались очень не по сердцу высшим сословиям. Образовались партии недовольных, к большому прискорбию императора, и он сам, не чувствуя себя в безопасности в Риме, задумал расстаться с ним и основать новую столицу.
Долго Константин подыскивал место для основания новой столицы и, наконец, внимание его остановилось на дорийской колонии Византии, подчиненной Риму при обращении Греции, Македонии и Фракии в римские провинции и разрушенной, как было упомянуто выше, в конце II века римлянами за попытку к освобождению.
Константин, облюбовав Византию и объявив, что здесь будет новая столица Великой империи, согласно древнеримскому обычаю, сам провел плугом ее границы, и на рубеже Европы и Азии в 330 году возникла столица Восточной империи и была названа ее основателем Новым Римом, а народом – Константинополем.
Новая столица, благодаря прекрасному климату, выгодному местоположению и дарованным привилегиям, вскоре затмила своим великолепием гордый старый Рим и стала столицей не только могущественнейшего государства, но и колыбелью православия и затем центром Восточной империи…
Мы так надолго остановились на характеристике Рима именно с той целью, чтобы показать читателям, как вырос Новый Рим – Константинополь, явившийся в нравственном отношении осколком старого. А теперь, покончив с этим старым, перейдем к новому.
6. Новый Рим
Константин Великий, восстановив в достойном новой столицы блеске Византию, все еще оставался в Риме.
Важный шаг – признание христианства государственной религией – был уже совершен им, но сам Константин все еще не проникся великими истинами нового учения и если он в душе и не оставался язычником, то сохранил тем не менее все, что было отличительной чертой римлян в период упадка.
Он был коварен, жесток, свиреп, не останавливался перед кровопролитием. Он легко отдавался первому порыву и под влиянием его совершал преступления, которые были бы немыслимы, если бы он проникся истинами христианства до глубины души.