Читать книгу Искусство оскорблять онлайн | страница 4
Но от данной книжки определенный смысл все же был. Я хорошо усвоил, что, крупно набезобразничав, никогда не следует терзаться. Именно «угрызения совести» чаще всего и ведут к разоблачению. Они существенно искажают поведение и в результате приводят к «проколу».
II
Надеюсь, вы понимаете, куда пришли. Равно как и то, что ничему хорошему я вас не научу.
Искусство оскорблять начинается с умения презирать общественное мнение. Для этого в первую очередь следует начисто избавиться от так называемого уважения к человеку. Разумеется, это не просто, но игра стоит свеч.
Есть несколько способов. Наилучший метод был открыт еще И. М. Сеченовым и И. П. Павловым. Действительно, трезвое понимание принципов работы головного мозга аннулирует большинство ложных представлений о человеке. Совесть, традиции, мораль, патриотизм и духовность переводятся в разряд забавных безделушек, что придает мышлению новые степени свободы.
Это прекрасно, но имеющийся набор пониманий хотелось бы «расширить и углубить». Проблема заключается в том, что с павловских времен мало что изменилось – и никакой единой теории мозга, трезво объясняющей природу мышления, так и не возникло.
Это неудивительно. Те повороты, что вели к относительной ясности, наука о мозге «проехала» еще в середине прошлого века. Сегодня она представляет собой бессмысленное терминологическое варево, не имеющее ни вектора, ни перспектив, ни ответов на самые простые вопросы. Тема стала гнездышком для фантазий о зеркальных нейронах, асимметрии, магической роли лобных долей и другой забавной чепухи.
Нас мало беспокоит судьба нейрофизиологии, но ее паралич начинает доставлять некоторые неудобства. Неразрешимость «загадки мозга» давно надоела.
Возможно, науке опять не хватает подсказки направления. Академики – милейшая публика, но, как известно, именно щелкоперы указывают ученым, «куда думать».
Вспомним, что в XVIII веке публицисты Ламетри, Гольбах и Гельвеций указали естествознанию направление движения. Оно оказалось абсолютно верным. Вся наука XIX–XX веков по сути стала подробной расшифровкой их дерзких прозрений. Когда импульс ослабел, тот же фокус повторил Энгельс.