Читать книгу Компас сердца. История о том, как обычный мальчик стал великим хирургом, разгадав тайны мозга и секреты сердца онлайн | страница 6

Мама мальчика верит в меня. Бабушка верит в Бога. Я верю в свою команду.

Мы сделаем все, чтобы спасти его.

Я поворачиваюсь к его матери и бабушке:

– По мере надобности вам будут сообщать о том, как проходит операция. Я планирую провести полную резекцию и думаю, что все пройдет без осложнений.

Это не просто успокоительная банальность, которую хирурги говорят перед операцией, зная, что родственники пациента хотят услышать нечто подобное. Я действительно рассчитываю аккуратно провести успешную операцию и полностью удалить опухоль, а после отправить ее небольшой кусочек в лабораторию, чтобы там определили, насколько гадкая эта «гадкая штука».

Я понимаю, что мать и бабушка мальчика напуганы. Я по очереди беру их за руку, чтобы немного успокоить и подбодрить. Это никогда не дается легко. Головная боль, тревожащая малыша по утрам, стала настоящим кошмаром для родителей. Его мать верит в меня. Бабушка верит в Бога. Я верю в свою команду.

Вместе мы попытаемся спасти жизнь этому мальчику.

После того как анестезиолог погружает мальчика в наркоз, я кладу маленького пациента лицом вниз и закрепляю его голову в стереотаксической раме. Я достаю машинку для стрижки волос. Хотя обычно подготовкой пациентов к операции занимается медсестра, я предпочитаю брить им голову сам. Такой у меня ритуал. Итак, я неторопливо приступаю к стрижке, думая об этом драгоценном маленьком мальчике и прокручивая в уме все детали предстоящей операции. Я срезаю первую прядь волос и протягиваю ассистенту, чтобы тот положил ее в пакетик, предназначенный для матери ребенка. Это первая стрижка малыша, и пускай прямо сейчас его мать думает о чем угодно другом, позже – я знаю – ей будет важно сохранить эту прядь.

Первая стрижка – одно из тех событий в жизни ребенка, которое хочется запомнить. Первая стрижка. Первый выпавший зуб. Первый день в школе. Первая поездка на велосипеде. Первая операция на мозге обычно не входит в этот список.

Я аккуратно срезаю тонкие светло-каштановые локоны, надеясь, что моему маленькому пациенту удастся испытать все это. Мысленно я вижу его щербатую улыбку. Я вижу, как он идет в первый класс с рюкзаком чуть ли не больше его самого. Я вижу, как он впервые едет на велосипеде – впервые испытывает волнующее чувство свободы, исступленно крутя педали, а его волосы развеваются на ветру. Я думаю и о собственных детях, продолжая стричь его волосы. Зрительные образы всех этих событий предельно отчетливы, и я даже представить себе не могу, что может быть по-другому. Я не хочу видеть в его будущем больницу, лечение рака и дополнительные операции. Ребенка, пережившего опухоль мозга, непременно будут наблюдать врачи, однако я отказываюсь видеть его таким, каким он был прежде. С тошнотой и рвотой. Падающим на ровном месте. Просыпающимся на рассвете с криками о помощи, потому что «гадкая штука» давит на мозг, причиняя боль. В жизни и без того хватает горя. Я срезаю ровно столько волос, чтобы они не мешали моей непосредственной работе, а затем отмечаю две точки у основания черепа – здесь мы сделаем разрез – и провожу между ними прямую линию.