Читать книгу Чирчик впадает в Средиземное море, или Однажды бывший советский пролетарий онлайн | страница 20

Но я же сегодня не про вытрезвитель какой-то, пусть даже советский, собирался писать, а про пролетария, а его, оказывается, в институте ждал сюрприз – ему позавчера телеграмма была.

8

Саму телеграмму, никто с собой не захватил, но на словах было передано, что, мол, преждевременно из Гродно перемещаемся в Щёкино. Встречай, мол.

Под телеграмму ему не рубль, а целых три рубля дали взаймы, и он, не мешкая больше ни минуты, снова отправился на вокзал, только уже не на Белорусский, а на Курский. И если бы не коварный коктейль с чудодейственными свойствами, мы бы непременно с ним на вокзале встретились, где я как раз проводника дальнего следования потерял… Может, вместе в Щёкино и махнули бы.

Пролетарий уносился в сторону Тулы совсем уже ночью, часов в двенадцать, как раз когда молодые милиционеры меня в воронок заталкивали.

На станцию Щёкино поезд прибыл в три часа ночи и стоял всего одну минуту, а может, и не стоял вовсе, а лишь слегка притормозил, потому, что спешил в Симферополь. Студент пролетарского происхождения вывалился из вагона куда-то в беспроглядную темень и неохватный снег. И никакого города, только где-то вдали огонёчки как будто бы колышутся. Никто, кроме него, с поезда здесь больше не сошёл. Бывший пролетарий решил на всякий случай у станционного смотрителя справки навести о транспорте, но тот, махнув рукой в сторону миражирующих огоньков, велел пешком идти. Там даже тропинка какая-то натоптана была. И по этой тропиночке повлёкся мой бедный пролетарий, который последнюю свою кулебяку ещё в Гродно откушать изволил.

Но вскоре он сбился с тропинки. Не помню, говорил ли я, что зрение у моего героя не самое сильное место. Он, конечно, не такой слепец, как я – здесь я его обошёл, но ночью тоже ничего не видит. Если только огоньки. И вот где-то тропинка вильнула, чтобы обойти овраг, а пролетарий не вильнул, ориентируясь на огоньки. И тут же полетел в овраг. А в овраге снег ещё глубже. И огоньков никаких уже не видно. Выбирался из оврага мой пролетарий ползком, приговаривая: «Уже не долго, сынок», преследуемый голодным воем ещё не решающихся подойти поближе хищников. Но любовь и желание попасть в тепло не дали ему погибнуть. И он дошёл до огоньков. А там и общежитие какое-то нашлось.