Читать книгу Труды и дни мистера Норриса. Прощай, Берлин онлайн | страница 74

Я понятия не имею, в какие тяжкие я пустился бы дальше, если бы в эту минуту не появилась консьержка. Она знала меня в лицо и кивнула – не слишком любезно. К Артуру ходили явно не самые приятные, с ее точки зрения, люди. А после визитов пристава о доме и вовсе, вне всякого сомнения, пошла дурная слава.

– Если вы ищете своего друга, – она как-то не по-хорошему старательно сделала особый акцент на последнем слове, – то вы опоздали. Он уехал.

– Уехал?

– Так точно. Два дня назад. Квартира сдается. А вы что, не знали?

Должно быть, мина смятения на моем лице была настолько комичной, что она – этак через губу – добавила:

– Вы не единственный, кого он не поставил об этом в известность. Тут таких уже с дюжину приходило. Что, денег вам остался должен?

– Куда он уехал?

– Вот уж не знаю, да и мне-то какое дело? Заходит сюда этот его повар, забирает почту. Вот у него и спросите.

– Не могу. Я не знаю, где он живет.

– Ну, тогда ничем не могу вам помочь, – сказала консьержка с каким-то злобным удовлетворением. Должно быть, Артур редко давал ей на чай. – Почему бы вам не обратиться в полицию?

С этим заключительным аккордом она скрылась в своей кабинке и захлопнула дверь. Я медленно пошел вниз по улице, чувствуя внутри нечто вроде оцепенения.

Однако ответ на свой вопрос я получил довольно скоро. На следующее же утро пришло письмо с обратным адресом одной пражской гостиницы:

«Дорогой мой Уильям!

Пожалуйста, не держите на меня зла. Я был вынужден уехать из Берлина крайне спешно и втайне, что само по себе никак не позволило мне с Вами снестись. Та маленькая операция, о которой я Вам говорил, оказалась, к сожалению, нимало не удачной, и доктор мне прописал немедленную перемену климата. И в самом деле, берлинская атмосфера сделалась в последнее время настолько нездоровой, и в особенности для людей моего склада, что останься я еще хотя бы на неделю – и мне почти наверняка не удалось бы избежать опасных осложнений.

Я продал свои лары и пенаты, а выручку по большей части вынужден был принести в жертву требованиям разнообразных моих приспешников. Впрочем, я не жалуюсь. Все они, за единственным исключением, служили мне верно, а что заработано честным трудом, то заработано. Что же касается этого единственного исключения, то я не желаю более осквернять своих уст его гнусным именем. Достаточно сказать, что он был и остается отъявленнейшим мерзавцем и вел себя соответственно.