Читать книгу Воины Диксиленда. Затишье перед бурей онлайн | страница 4
Когда я в 1851 году стал сенатором от Луизианы, Натали ненадолго послушалась меня и переехала ко мне в Вашингтон. Но уже через несколько месяцев, брызгая слюной и истерично крича, что она не хочет больше жить в глухой провинции, укатила обратно в Париж.
После этого я, как это было и раньше, проводил по месяцу в году в своем парижском доме. Я даже думал остаться там навсегда. Но когда я обратился в местную адвокатскую коллегию, мне быстро дали понять, что мантия адвоката мне не светит. Ведь я иностранец, а французский язык у меня хоть и безукоризненный, но в нем имелся луизианский акцент, «а это недопустимо».
Так что с любимой женщиной мне все же не повезло. Да и над моей первой и главной любовью, нашим милым Югом, сгущались тучи. Наконец, в 1861, я оказался одним из тех, кто уехал из Вашингтона навсегда. Сначала генпрокурор Конфедерации, потом военный секретарь, и, наконец, госсекретарь. Я делал все, чтобы Юг стал свободным и независимым. Но наобещавшие мне три короба англичане и французы обещаниями и ограничились.
После капитуляции Юга я сказал президенту Дэвису, что ни при каких условиях не буду жить под властью янки. Дэвис попенял мне (дескать, они пообещали никого не трогать), сдался новым властям, и оказался в тюрьме. А я сумел бежать в Англию практически без гроша в кармане. Я жил на гонорары за мои книги по юриспруденции, пользовавшимся спросом и в Старом свете. Но, главное, я был на свободе.
И тут отцовская поговорка дала сбой. Чтобы работать адвокатом, нужно было и здесь пройти как минимум трехгодичный курс, а потом сдать экзамен. Я же сдал этот экзамен за пять месяцев, и стал одним из самых уважаемых адвокатов в Лондоне. Когда я поехал в Париж к жене, которую не видел шесть лет, она бросилась ко мне на шею, исповедовалась во всех своих грехах и изменах, и обещала больше так никогда не поступать.
Жизнь налаживалась… Пусть газеты янки писали, что жена изменяла мне, потому что я импотент, а кое-кто даже намекал, что я содомит – мне было все равно. Я был счастлив во всем, кроме одного. Моя первая любовь – Дикси – лежала, изнасилованная проклятыми янки, и я уже не надеялся когда-либо увидеть ее свободной.