Читать книгу Исповедь щитовидки онлайн | страница 21

Просто когда организм находится в хроническом стрессе (страхе) – то происходит перерасход этих гормонов.

Это как лить воду в решето.

Или в дырявое ведро.

Хронический стресс всё съедал. Все гормоны.

Если бы я жила в более щадящей обстановке – мне бы вполне хватало моих гормонов.

Так называемая забывчивость – это сниженная концентрация.

Туда же можно отнести снижение внимания и памяти.

Но мама этого не знала. Поэтому продолжала лупить девочку.

Надеясь, видимо, вколотить хорошую память и внимание.

И улучшить способность к обучению.

Если ваш ребёнок «ленивый», всё время лежит на диване.

Не спешите его ругать. А тем более бить.

Лучше сдайте кровь на антитела к ТПО.

Проверьте его щитовидку.

И не спешите с гормональным лечением.

В 7-м классе у меня уже начался эндометриоз. Это сейчас я знаю, что эндометриоз и гипотиреоз – неразлучные друзья.

Товарищи родители!

Прежде чем выдать дочку замуж – дайте ей прочитать эту книжку.

Не велика книжка-то. Двести страниц всего. Читается легко. Забывается быстро.

Пусть ваши дочки учатся на моих ошибках. А не на своих.

Логично же?

В двадцать лет я вышла замуж. Родила ребёнка. И стала ходить по врачам.

Говорила я всегда одно и то же: «У меня нет сил. Помогите».

Люди в белом всегда говорили одно и то же: «А что вы хотите? Сейчас у всех так».

Вегетососудистая дистония.

Или СХУ – синдром хронической усталости.

Но я почему-то не хотела «как у всех».

Я почему-то хотела ЖИТЬ.

«Если пациент хочет жить, то врач не сможет ему помешать».

Да и дело тут вообще не в медицине.

Проблема с щитовидкой – это не медицинская проблема.

Это проблема перегруженности человека. Женщины.

Женщина, оказывается, тоже человек.

Вы удивлены? Вы не знали этого?

Если на ослика положить слишком много мешков – у него разъедутся ноги. И он уткнётся носом в песок.

Это будет медицинская проблема?

Нет. Это будет чистой воды раздолбайство.

Халатное отношение к своему здоровью.

Вы же это понимаете?

Я тоже это понимаю. Сейчас понимаю. В шестьдесят лет.

А в двадцать один год я этого не понимала.