Читать книгу Собор у моря онлайн | страница 105

Жоанет спрятался за спину друга.

– Дети, – перебил сына Бернат, – думаю, что…

– Отец, могли бы вы быть отцом и Жоанету? – выпалил Арнау.

Бернат увидел, как малыш робко выглянул из-за спины Арнау.

– Иди сюда, Жоанет, – позвал его Бернат. – Ты хочешь быть моим сыном? – спросил он, когда тот осмелился подойти к нему.

Лицо Жоанета засияло.

– Это значит – да? – Бернат улыбнулся.

Ребенок обхватил его ногу, а благодарный Арнау смотрел на отца с восторгом.

– Идите играйте, – приказал Бернат надломленным голосом.

Дети привели Берната к отцу Альберту.

– Не сомневайтесь, мой отец поможет нам, – сказал Арнау, а Жоанет с удовольствием подтвердил:

– Наш отец! – воскликнул малыш и, отбежав от Арнау, стал знакомить Берната со всеми, кто встречался им на пути, даже с теми, кого они знали лишь в лицо.

Отец Альберт пригласил Берната на стаканчик сладкого вина и попросил детей оставить их вдвоем.

Выслушав его историю, он сказал:

– Я знаю, у кого вы могли бы остановиться. Это добрые люди. Скажи, Бернат, ты добился хорошей работы для Арнау, у него будет достойная оплата, и он получит специальность, ведь стремянные всегда нужны. А что будет со вторым сыном? Что ты думаешь делать с Жоанетом?

Бернат махнул рукой – и признался во всем священнику.

Отец Альберт и привел их всех в дом Пере и его жены. Эти бездетные старики жили в маленьком двухэтажном домике у самого моря; на первом этаже у них был очаг, а на втором – три комнаты. Все соседи знали, что они хотели бы сдавать одну из них.

За время всего пути и в доме Пере, когда он знакомил Эстаньолов с хозяином и его женой, отец Альберт смотрел на Жоанета и думал о судьбе малыша. Не удержавшись, он сочувственно похлопал мальчугана по плечу. Как он мог быть таким слепым?! Как он мог не замечать страданий, которые выпали на долю этого мальчика?..

Сколько раз он видел, как Жоанет замыкался, устремляя взгляд в пустоту!

Отец Альберт прижал мальчика к себе. Жоанет повернулся к священнику и улыбнулся…

Комната была небольшая, но чистая, с двумя тюфяками на полу – единственными «предметами мебели» в ней.