Читать книгу Приговор онлайн | страница 12

– Да, конечно. Надо выбираться из вагона.

Как выяснилось на станции, поезд на Ставрополь ожидали к вечеру следующего дня. Но удача не обманула ни Ардашевых, ни Летова: возница пароконного экипажа за хорошую плату согласился довезти троих человек до Ставрополя.

Сто пятьдесят вёрст – небольшое, в общем-то, расстояние – удалось преодолеть с трудом. Холодный ветер так и норовил сорвать брезентовый полог, а разразившийся ночью дождь до такой степени размыл дорогу, что колёса едва прокручивались, и лошади выбивались из сил. Вероника Альбертовна, не привыкшая вояжировать в таких спартанских условиях, измучилась до крайности. В Ставрополь коляска въехала в предрассветном утреннем тумане.

Летов распрощался с попутчиками у Тифлисских ворот. Пообещав на днях наведаться в гости, он забросил за спину сумку и пошёл пешком через мельницу на Ташлу, к дому матери.

Горничная, уехавшая в Ставрополь из Петрограда десятью днями раньше, заслышав шум в дверях, выскочила на порог. Увидев Веронику Альбертовну, Варвара запричитала:

– Наконец-то! Я жду, а вас всё нет и нет. И телеграмму не приносят. Думала случилось что… Время сейчас опасное.

Особняк на Николаевском проспекте встретил хозяев, как обычно, – теплом и уютом, а два питомца – Малыш и Лео – радостным мурлыканьем. Они приехали в Ставрополь вместе с Варварой и вновь освоили местные окрестности.

Для города 1917 год был относительно спокойным. В марте 1917 года ставропольский губернатор князь Сергей Дмитриевич Оболенский передал власть назначенцу Керенского – земскому начальнику Кухину, а тот – Губернскому Комиссару Старлолычанову. По итогам выборов в Учредительное собрание почти девяносто процентов населения проголосовали за эсеров.

Всё стало меняться в худшую сторону в конце ноября, когда в город вошёл 112-й полк 39-й дивизии. С первых же дней солдаты кинулись грабить казённые винные склады на Преображенской площади и бесчинствовать. На улицах офицеров не жаловали, да и женщины боялись выходить из дому в тёмное время суток.

В полиции ныне командовали новые люди. Занявший место начальника сыскного отделения (почти сразу после возвращения из долгой киевской командировки) Антон Филаретович Каширин вынужден был покинуть свою должность. Теперь всем заправляла народная милиция из студентов и нотариусов. С грозным видом, надев красные повязки, они носились по улицам на автомобилях. Это продолжалось до тех пор, пока волна краж, грабежей и убийств не затопила город. Вот тут-то вновь и вспомнили о бывшем царском титулярном советнике, грозе местных шниферов[2], громщиков[3] и абротников[4]. Даже самые закоренелые варнаки[5] боялись попадать «на беседу» к невысокому, толстому человеку с маленькими глазками-буравчиками. Никому было неведомо, чем в итоге закончится такое свидание. Словом, сыскное отделение, называемое на новый манер «уголовной милицией», вновь заработало, и агенты, как и раньше, шныряли в поисках злоумышленников. Вместо приставов службу несли теперь участковые начальники, городовых не было, старого полицмейстера сместили, а на его место назначили нового – начальника городской милиции. Видимый порядок потихоньку навели, и народ вздохнул с облегчением.