Читать книгу Невыносимая легкость бытия онлайн | страница 45

Тереза сказала с неожиданным раздражением:

– Моя жизнь – это мой муж, а не кактусы.

Фотограф – тоже с раздражением:

– Уж не хотите ли вы уверить меня, что вы счастливы?

Тереза сказала (с таким же раздражением):

– Конечно я счастлива!

Фотограф сказала:

– Это может утверждать разве что очень… – Она не договорила, о чем подумала.

Тереза закончила ее мысль:

– Вы хотите сказать: очень ограниченная женщина.

Фотограф овладела собой и сказала:

– Нет, не ограниченная. Старомодная.

Тереза в задумчивости сказала:

– Да, вы правы. То же самое говорит обо мне мой муж.

Но Томаш целые дни проводил в больнице, а она оставалась дома одна. Хорошо еще, был Каренин, и она могла с ним подолгу гулять. Возвращаясь домой, она садилась за учебники немецкого и французского. Но ей бывало грустно, и она с трудом сосредоточивалась. Часто вспоминалась речь Дубчека, с которой он выступал по радио после своего возвращения из Москвы. Она едва помнила, о чем он говорил, но до сих пор в ушах стоял его прерывистый голос. И она думала: чужие солдаты арестовали его, главу самостоятельного государства, в его собственной стране, уволокли его и держали четыре дня где-то в Карпатах, намекая ему, что его постигнет та же участь, что и его венгерского предшественника Имре Надя двенадцать лет назад. Затем перевезли в Москву, велели выкупаться, побриться, одеться, завязать галстук и сообщили, что казнить его уже не собираются и он может продолжать считать себя главой государства. Его посадили за стол против Брежнева и заставили вести с ним переговоры.

Вернулся он униженным и обратился к униженному народу. Он был так унижен, что не мог говорить. Тереза никогда не забудет те ужасные паузы между фразами. Был ли он изнурен? Болен? Его накачали наркотиками? Или это было просто отчаяние? Даже если после Дубчека ничего не останется, эти долгие паузы, когда он не мог дышать, когда перед всем народом, приникшим к радиоприемникам, ловил ртом воздух, эти паузы останутся после него навсегда. В этих паузах был весь ужас, обрушившийся на их страну.