Читать книгу Дело Зили-султана онлайн | страница 28

– Ты кто такой? – спросил я по-персидски – на это моих познаний в языке хватало.

Неожиданно для меня оборванец отвечал на очень недурном английском языке.

– Господин, меня преследуют власти. Прошу, не выдавайте, иначе меня казнят.

– Казнят? – удивился я. – Какое же преступление ты совершил?

Оказалось, нового знакомца хотели арестовать за то, что он бабид – приверженец религиозной секты, запрещенной в Персии. Ее основатель Баба был казнен, а секта рассеяна по всей стране. Однако отдельные его последователи продолжали исповедовать свой культ. Их объявили государственными преступниками за то, что они организовали несколько покушений на шахиншаха. Покушения провалились, но легче от этого бабидам не стало.

– Так ты, значит, враг шахиншаха? – строго спросил я.

Мальчишка отчаянно замотал головой.

– Нет-нет, я не бабид, – запротестовал он, – я суфий, мюрид тариката накшбандийя. Видите, на мне хирка.

– В хирку может вырядиться любой, – отвечал я, и мне почудилось, что мальчишка при этих словах вздрогнул. Но он тут же пришел в себя и снова страстно заговорил.

– Нет-нет, я не обманываю вас, верьте мне, господин! Если хотите, я прочитаю вам вслух любой зикр нашего тариката.

– Откуда ты знаешь английский? – полюбопытствовал я.

– Меня научил мой муршид, наставник.

– А он откуда знает?

Но ответить мальчишка не успел, потому что в окно заглянул Ганцзалин.

– Полиция ищет опасного преступника, – сообщил он. И, увидев моего незваного гостя, добавил, не изменившись в лице. – Кажется, мы его уже нашли.

Мальчишка скорчил отчаянную физиономию, повалился мне в ноги, хотя в тесноте тахтаравана это было крайне неудобно, и, дрожа, уткнулся головой в мой живот.

– Умоляю, не выдавайте!

Я глянул на Ганцзалина, прижал палец к губам и махнул рукой, показывая, чтобы он исчез. Догадливый мой товарищ убрал голову и стал гарцевать на своем муле с моей стороны, создав таким образом почти непроходимый живой редут. Мальчишка по-прежнему лежал, уткнувшись мне в живот, и только мелко дрожал. Это мне показалось странным, но я ведь не знал, что ему тут грозит. Возможно, его и впрямь хотят казнить, эти восточные деспотии гуманизмом не отличаются. Так или иначе, мы не будем тут сидеть целую вечность: я – уподобившись кенгуру, а он – кенгуриному детенышу.